Вот он, блаженный пустынник, взыскующий
Века грядущего благ неземных!
Вот он, в скорбях, как мы в счастье, ликующий,
Душу готовый отдать за других!

Тихо тропинкой лесной пробирается
В кожаной мантии, в лычных лаптях,
Крест на груди его медный качается,
Сумка с песком у него на плечах.

Вьётся Саровка излучистой впадиной,
Сосен столетних красуется строй,
И, на ходу подпираясь рогатиной,
Движется Старец неспешной стопой.

Телом согбенный, с душою смиренною,
В пустыньку он помолиться бредёт,
Но, и молитву творя сокровенную,
Он для трудов свой топорик несёт.

Белый на нем балахон, серебристые
Шапочкой ветхой прикрыв волоса,
Он вглубь себя устремляет лучистые,
Полные ласки душевной глаза.

Силою он одарён благодатною,
Чуткой душой прозревает он даль,
Видит он язвы людские невнятные,
Слышит он вопли – и всех ему жаль.

Он и утешить готов безутешного,
Слабое детство от смерти спасти,
Или к сиянию света нездешнего
Грешную душу мольбой привести.

Всем изнемогшим в огне испытания
«Радость моя! – он твердит, – не скорби,
Бури душевные, грозы, страдания
Господа ради с улыбкой терпи!».

С плачущим плакать он рад, унывающих
Нежно ободрить, их дух подкрепить.
Всех же, Господень завет забывающих,
Учит он ближних, как братьев, любить.

Учит искать он богатство нетленное,
Чтоб не владела душой суета, –
Ибо всё мира сокровище бренное
Нашей душе не заменит Христа!