Не так давно нашу редакцию в очередной раз посетил представитель отделения Пенсионного фонда по Саратовской области; на сей раз это был помощник управляющего Виталий Нуждин. Он принес образчик заявления от православного пенсионера: «Согласно своим убеждениям на основании действующего законодательства РФ я не даю своего согласия на доставку пенсии по новому бланку, содержащему личный страховой номер и штрих-код. Я отказываюсь ставить свою подпись в бланке с антихристовыми символами…»

— Заявления все одинаковые,— сообщил Виталий Юрьевич,— все из одного компьютера. А вот людей таких почему-то все больше и больше.

По предоставленной Пенсионным фондом статистике, в этом движении с большим отрывом лидирует Ленинский район: там отказников уже больше сотни. В Кировском — 18, в Волжском — шесть, в Энгельсе — тоже шесть, ну и в иных районах понемножку. Начальник управления Пенсионного фонда в Ленинском районе Саратова Николай Косов рассказал, что граждане, страшащиеся «антихристовых знаков», приходили к нему на прием большой группой, около тридцати человек; в группе выделялись лидеры, они вели себя довольно агрессивно. В итоге Пенсионный фонд мается: его сотрудникам приходится выбирать из общего потока персональные квитанции отказников и переделывать их — каждую отдельно,— убирая страховой номер и штрих-код.

Скажем сразу: разъяснения по этому вопросу в епархиальных СМИ публиковались неоднократно, и не только пенсионных документов они касались, но и новых российских паспортов, в оформлении которых кому-то упорно чудится число 666, и медицинских страховых полисов, и индивидуальных налоговых номеров, с которых, собственно, все это и начиналось. Сейчас можно было бы ограничиться несколькими цитатами из тех разъяснений. Но достаточно ли этого? Происходящее заставляет задуматься и попытаться нащупать корни проблемы. Что заставляет верующих (бесспорно!), православных (мы не можем и не должны отсекать их от православия) людей вести себя подобным образом?

Раздобыв с десяток домашних телефонов отказников, я принялась звонить. Впечатление мои собеседники производили разное. Позиция некоторых вызывала уважение:

— Я человек старый и больной, я не знаю, что со мной будет завтра. Я решила подписать это заявление… можно сказать, на всякий случай. Я доверяю Церкви. Если мне объяснят, что я не права, я буду только благодарна.

— Но вы, по вашим словам, постоянная прихожанка. Почему же вы не спросили священника, прежде чем подписывать эту бумагу?

— Вы знаете, я человек тихий… И стеснительный. Стесняюсь батюшек о чем-то спрашивать. Отстояла службу, причастилась, когда Господь сподобил,— и домой.

Итак, вот одна из причин: комплекс неполноценности, робость, боязнь обратиться к священнику и задать ему насущный вопрос. Хочется всем напомнить: вы в своей Церкви, в своем храме, вы среди своих, вам нечего стыдиться и не нужно бояться никого. Возможно, это наша общая проблема, и мирян, и священников,— то, что мы никак не осознаем себя по-настоящему одной семьей, не научимся доверять друг другу. Доверие вылечило бы от многих перекосов лучше, чем любые разъяснения — тем более что без доверия разъяснения бесполезны.

Были, однако, и иные диалоги:

— Почему я не спросила у священника? А при чем тут священник, когда это у святых отцов написано? У каких святых отцов?.. Не помню, но точно, что написано. Мне это очень знающие люди сказали, такие люди, которые ближе всех к Церкви. Почему они ближе всех? Потому что на все службы ходят.

Или так:

— В Евангелии написано, что все люди будут заклеймлены. Что значит — где?.. Я же вам говорю — в Евангелии. Очень странно, что вы в такой газете работаете, а Евангелие не читали. Что значит — в каком из четырех? Я не знаю никаких четырех, у меня только одно Евангелие, оно называется Новый Завет.

Или даже так:

— Не надо мне провокационные вопросы задавать. Вы в епархии работаете, значит, прекрасно все это знаете. А пишете, что это не так, по приказу. Я вас не осуждаю, у вас работа такая.

Что мы видим здесь, кроме невежества? Ту самую фарисейскую, а иначе — сектантскую самоуверенность, мать больших и маленьких расколов. Многие «борцы с антихристом» поступили бы правильно, если бы честно ответили самим себе на несколько вопросов: «А много ли я знаю?», «Кого и почему я слушаю?», «Почему я решил, что я сам, а также те люди, которых я слушаю, умнее и праведнее священника, Правящего архиерея, священноначалия и Церкви в целом?».

Некоторые мои собеседники, впрочем, говорили, что позиция священноначалия им неизвестна, но они хотели бы ее знать. Для них — цитирую:

«Не следует бояться внешних символов и знаков, ведь никакое наваждение врага душ человеческих не способно превозмочь благодати Божией, изобилующей во Святой Церкви. Ничто и никто не может поколебать веры человека, если он воистину пребывает со Христом и прибегает к Таинствам церковным». Заявление Священного Синода, март 2000 года — в связи с возникшей тогда дискуссией об ИНН.

«Принятие или непринятие индивидуальных номеров ни в коей мере не является вопросом исповедания веры или греховным деянием. Это дело личного выбора, оно не имеет религиозного значения» — Итоговый документ Синодальной Богословской комиссии, февраль 2001 года.

«Русская Православная Церковь не призывала и не призывает граждан нашего государства к отказу от паспортов, от страховых свидетельств, от пенсий, от индивидуального налогового номера, потому что не видит в этом ущерба религиозной свободе и оскорбления чувств верующих» — Митрополит (тогда еще епископ) Саратовский и Вольский Лонгин, очередное официальное разъяснение.

Наконец, хочется привести еще одну цитату — из замечательной проповеди архимандрита Иоанна (Крестьянкина):

«Дорогие мои, как мы поддались панике — потерять свое христианское имя, заменив его номером? Но разве это может случиться в очах Божиих? <…> У Господа нет понятия о человеке как о номере, номер нужен только современной вычислительной технике, для Господа же нет ничего дороже живой человеческой души, ради которой Он послал Сына Своего Единородного Христа-Спасителя. И Спаситель вошел в мир с переписью населения.

Сейчас мы все больше боимся печати антихриста, которая будет во время оно, во время, до которого мы не знаем, доживем ли. А вот о печати нашего личного греха мало кто даже задумывается. Но именно она, эта печать, отдает человека во власть антихристовых стихий и дел и является действительным прообразом той печати, которой на самом деле стоит бояться! И ничто божественное не пройдет сквозь эту страшную греховную печать, которой мы ежедневно печатаем свой ум и сердце.

При современных технических возможностях можно тайно и явно запечатлеть все народы и «номерами», и «чипами», и «печатями». Но они душе человеческой не могут повредить, если не будет сознательного отречения от Христа, и сознательного же поклонения врагу Божию».

Нужно ли что-то добавлять к словам отца Иоанна? Ну, разве что Пенсионный фонд процитировать: «… страховой номер в системе обязательного пенсионного страхования присваивается не застрахованному лицу, а индивидуальному лицевому счету» (из разъяснения, рассылаемого «ревнителям»).

Чего точно не вместила бы газетная полоса — так это всех толкований Апокалипсиса, всех богословских и экзегетических трудов на эту тему, всех изысканий по поводу «числа зверя». Но при чем здесь компьютерный учет пенсионеров, налогоплательщиков или потенциальных пациентов государственного здравоохранения? Компьютер есть компьютер, в конце концов, он не может оперировать нашими христианскими именами — неужто не ясно?

Нет сомнения в том, что это явление — отказ от получения пенсий по квитанциям Пенсионного фонда — имеет централизованный характер, сознательно кем-то организуется и направляется. Об этом, помимо прочего, говорит и то, что мои респонденты в большинстве своем уклонялись от прямого ответа на вопрос: «Кто вам это посоветовал?» или «Кто дал вам образец заявления?». Грустно об этом говорить, но есть среди отказников и те, кто в силу возраста, болезни, проблем со слухом и зрением — просто не понял, что и зачем его заставили подписать.

Мы имеем дело с псевдоправославным сектантским течением. Что ж, не запретишь: свобода слова у нас в стране и свобода совести, и это, в принципе, хорошо. Но свобода подразумевает личную ответственность за выбор: наблюдайте, как вы слушаете (Лк. 8, 18).

Бороться со штрих-кодом гораздо легче, чем с грехом, то есть, по сути, с самим собой. В том-то все и дело.