В саду Гефсиманском стоял Он один,

Предсмертною мукой томимый.

Отцу всеблагому в тоске нестерпимой

Молился страдающий Сын.

«Когда то возможно,

Пусть, Отче, минует Мя чаша сия,

Однако да сбудется воля Твоя…»

И шёл Он к апостолам с думой тревожной,

Но, скованы тяжкой дремой,

Апостолы спали под тенью оливы,

И тихо сказал Он им: «Как не могли вы

Единого часа побдети со Мной?

Молитесь! Плоть немощна ваша!..»

И шёл Он молиться опять:

«Но если не может Меня миновать –

Не пить чтоб её – эта чаша,

Пусть будет, как хочешь Ты, Отче!» И вновь

Объял Его ужас смертельный,

И пот Его падал на землю, как кровь,

И ждал Он в тоске беспредельной.

И снова к апостолам Он подходил,

Но спали апостолы сном непробудным,

И те же слова Он Отцу говорил,

И пал на лицо, и скорбел, и тужил,

Смущаясь в борении трудном!..

О, если б я мог

В саду Гефсиманском явиться с мольбами,

И видеть следы от божественных ног,

И жгучими плакать слезами!

О, если б я мог

Упасть на холодный песок

И землю лобзать ту святую,

Где так одиноко страдала любовь,

Где пот от лица Его падал, как кровь,

Где чашу Он ждал роковую!

О если б в ту ночь кто-нибудь,

В ту страшную ночь искупленья,

Страдальцу в изнывшую грудь

Влил слово одно утешенья!

Но было всё тихо во мраке ночном,

Но спали апостолы тягостным сном,

Забыв, что грозит им невзгода;

И в сад Гефсиманский с дрекольем, с мечом,

Влекомы Иудой, входили тайком

Несметные сонмы народа!

1868 г.