Помоги моему неверию…

…Рождество Иоанна – Пророка, Предтечи и Крестителя Господа нашего – предвозвещено пророком Исаией ещё за 700 лет. Постичь умом, построить логическую цепочку в евангельском повествовании об этом событии невозможно, и поэтому невоцерковленный испытывает смущение, атеист скептически машет рукой: «Сказки всё это», а верующий… Верующий лоб крестит, да молитву повторяет, ведь для него «Ты еси Бог, творяй чудеса» вполне естественно и жизненно.

Не поражаться произошедшему столь давно, но не утратившему значения, невозможно. Тут не только удивительность рождения у престарелых родителей, но и вся радуга сомнений и вопросов, характерных для современного человека при проявлениях Божьего промысла. Ведь священник Захария был праведным, но, когда возвестил архангел Гавриил, что родится от него Предтеча, – не поверил. Не поверил, хотя был полон веры в Бога.

До самого рождения Иоанна Предтечи наказывается его отец немотой. И невольно задумываешься: ежели праведника наказал Господь, то как же Он меня, любимого, терпит? Вот тут и становится понятным евангельское восклицание: «Верую, Господи! помоги моему неверию».

Вера укрепляется на примерах тех, кто, имея её, достиг пажитей Небесных. Иоанн Предтеча, которого Сам Господь называл Ангелом, и есть идеал праведности в теле человеческом, носитель ангельского духа, чистоты и совершенства.

Вера до крови

Пустыня стала для него училищем благочестия, и даже в ней он был велик. Питался только акридами и диким мёдом, одевался лишь в одежду из верблюжьего волоса, опоясывался кожаным поясом, приготовляя себя к высокому служению. Именно Иоанн есть начало начал монашества.

Его слова были настолько сильны, что потрясали до глубины души. Именно с него берёт начало миссионерское служение.

Предтеча безбоязненно обращал пламенное слово против гордых и надменных фарисеев и саддукеев. Уста праведника не смыкались до самой мученической кончины. Здесь – источник «веры до крови», мученического подвига исповедания Христа.

Киевский истукан

…Христианство пришло в Русь, где многобожие, жертвы и идолы «имели место быть». Идея милосердного Бога принимается практически сразу. Но язычество одним словом не перешибёшь, да и в христианском опыте не было принято выкашивать всё дотла. Некоторые народные традиции наполняли новым смыслом, и они сами собой постепенно приходили в соответствие с христианскими нормами.

Так было и при установлении праздника Предтече Господнему Иоанну. Необходимо было изжить языческую традицию, связанную с разнузданностью, гаданиями и поклонением стихиям. Концентрировались эти суеверия и предрассудки во время летнего солнцестояния – в этот день язычники праздновали Ивана Купалу, а ночь с 23-го на 24-ое была для них самой мистической в году.

Вот что пишет историк Кайсаров: «Купало был богом плодов, его причисляли к знатнейшим богам. В начале жатвы ему приносили Жертвы. Тогда на полях зажигали большие костры, а юноши и девицы, цветами увенчанные, плясали около огня при радостном пении; наконец скакали они и гнали своё стадо через огонь. Эти добрые люди думали, что он обезопасит их от леших».

Кайсаров более нечестивые «обычаи» опускает. А их хватало, начиная от поиска суженого-ряженого, гаданий, купания нагишом, сжигания одежд больных детей и заканчивая откровенным блудом и жертвоприношениями…

Языческие плевелы

Установление праздника Рождества Иоанна Предтечи в этот день (по времени оно отвечает евангельскому повествованию) позволило оставить добрую поросль, убрав языческие плевелы. И праздник был принят народом, хотя старинные верования отмирали долго.

В «Стоглаве» 1551 года рассказывается о купальских празднествах. В начале XX века исследователь традиций и обычаев А.А. Коринфский пишет в «Народной Руси»: «До сих пор купальские празднества не вполне утратили своё первоначальное значение… Из области народной веры они перешли в круг простонародных суеверий, из обрядов – в обычаи, в большинстве случаев служащие забавою для сельской молодёжи, совершенно бессознательно воскрешающей на своих игрищах потускнелые образы, безвозвратно канувшие в реку забвения».

Лукавый подсуетился…

Казалось бы, плевелы язычества почти выкошены, а пеньки идолов в основном выкорчеваны. Но лукавый в очередной раз подсуетился…

Время «толерантности» на дворе, и как результат – всплеск самого низкого, до элементарного простого. Не требующее ни ума, ни знаний верование вновь расцвело. Причин множество, но главная – духовная бесхребетность, желание получить удовольствие телесное с минимумом затрат ума и сил.

Вспоминаются слова летописца псковского Памфилова монастыря, описывавшего эти «празднества» ещё в XVI веке: «В годину ту сатана красуется, яко же сущии древнии идолослужителие бесовский праздник сей празднуют».

Беда в том, что в разгул неоязычества вовлекаются дети, которым за яркими одеждами, кострами и игрищами невидим тот, кто управляет языческим игрищем…