В 1480 году великий князь Иоанн III Васильевич, плативший еще дань Орде, изорвал и истоптал ногами басму (изображение) хана Ахмата, перебил послов его и объявил, что не будет платить дани.

Ахмат в ярости поднялся со своими полчищами на Русь, похваляясь разорить святые церкви и пленить все православие, как было при Батые.

Опасность была грозная: могла разом поблекнуть возрождавшаяся трудным подвигом народная жизнь, могли без следа пропасть двухвековые кровавые труды поколений.

Когда русская и татарская рати, стоя друг против друга, разделенные рекою Угрой, покрытою толстым льдом, готовы были уже сразиться — и Иоанн начал отступать, чтобы выбрать удобнейшее для битвы место, вдруг напал страх на обе рати, и они побежали друг от друга, никем не преследуемые.

Ахмат ушел совсем из Руси и больше не возвращался.

Так, без кровопролития произошло дело свержения ига. Все современники видят в том чудо, славят милость Божию и говорят: "Да не похвалятся легкомысленные страхом их оружия! Нет, не оружие и не мудрость человека, но Господь спас ныне Россию". Вот слова летописи: "Тогда бысть чудо преславно Пречистыя Владычицы нашея Богородицы: прииде на царя Ахмата страх от Бога и побеже от Угры никем не гоним. И тако Бог избави Русскую землю от поганых молитвами Пречистыя и великих чудотворцев и всех святых. Аминь".

Угру прозвали Поясом Богородицы, так как Матерь Божия сохранила в тот год, по вере россиян, под покровом Своим Русскую землю.

Веселился народ в эту годину конечного освобождения Руси от монгольского ига, а митрополит установил в память того события ежегодное празднование славнейшей иконе Владимирской и крестный ход, совершаемый из Кремля и поныне в Сретенский монастырь, 23 июня.

Память о монгольском иге отходила все дальше и дальше. Дело собирания земли Русской было уже завершено.

В 1521 году при сыне Иоанна III, Василии III, крымский хан Махмет-Гирей, вздумав сломить быстро возраставшую русскую силу, пошел на Москву, опустошая землю, убивая, пленяя людей, злодействуя.

Рассеяв у Оки русскую рать, он соединился с ханом казанским и раскинул стан на Воробьевых горах. Готовясь к приступу, среди пылающих деревень, среди облаков дыма, подошел еще ближе.

Москва, без войска, без государя трепетала и молилась. В эти страшные дни, когда помощь свыше медлила, бывшее нескольким людям видение открыло Москве ее великих молитвенников и печальников.

Из Кремля чрез Фроловские ворота открылся торжественный крестный ход.

С кадилами и свечами, лампадами, рипидами, хоругвями шли служители церкви, неся иконы и вместе с другими — чудотворную Владимирскую; далее, в драгоценных облачениях, шествовал собор святителей московских, и за ними неисчислимые толпы народа. То вышние силы покидали Москву за грехи ее.

И вот, с Ильинского торжища им навстречу устремились преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский. С плачем они припали к ногам святителей, умоляя не покидать город в опасности, и долгими и горячими просьбами убеждали их для умилостивления гнева Божия отпеть молебен.

Много печаловались они пред святителями и, наконец, весь великий собор единодушно подвигся на молитву, пел каноны пред иконою Владимирскою, взывал к заступлению Богородицы — и тогда вернулись в город.

В то ужасное нашествие Москва одна уцелела.

Хан дважды посылал многих людей поджечь посады, и в ужасе возвращались они с вестью, что вокруг всего посада стоит множество вооруженного воинства.

Хан велел приближенному своему узнать истину. С трепетом пришел и тот: "О, царь, что медлишь? побежим! — идет на нас от Москвы безмерное множество войска!"

То было видение. Хан отступил.

Крестным ходом 21 мая ежегодно вспоминает Москва это чудесное избавление, и оттоле пошел обычай с непокрытою головой проходить ворота, которые стали звать Спасскими. С правой стороны их находится теперь часовня с чудотворною, очень чтимою в Москве иконою, изображающею преподобного Сергия Радонежского и Варлаама Хутынского, молитвенно припавших ко Христу. На кремлевской стороне ворот висит икона — святители Петр и Алексий на молитве пред Богоматерью.