Арка. Тополя. Крыши домов. Всё на месте. Кроме солнца. Все на месте, кроме солнца. Оно сдвинулось на метр правее. На целый метр. Не верите?

Тридцать лет назад солнце в девять часов вечера садилось прямо над водонапорной башней, что возвышалась тогда над молодыми березками. Мне было тридцать лет, когда я приехал жить в этот небольшой городок.

Что я с собой взял, когда уходил от жены снимать комнату? Небольшой чемоданчик с разным барахлом. Самое ценное, что в нем лежало: фронтовой бинокль — отдали сослуживцы отца, когда он погиб.

Его не стало в сорок шестом году. Уже после войны. Так я полностью осиротел. Мне было двенадцать лет, когда моя мать навсегда осталась в блокадном Ленинграде. Меня эвакуировали по «Дороге жизни». Жил в Кирове. Пришлось выучиться на электрика, но я с детства мечтал быть геологом. Вернулся в Ленинград к родственникам. Из девяти человек в живых остались только двое. Они показали мне могилу матери на Пискаревском кладбище. А я понял, что совсем разучился плакать.

Тогда же я устроился работать на завод. По ночам учебники читал, засыпал над конспектами. Поступил на заочное отделение в университет. Женился рано. Построил квартиру. В пятьдесят третьем году сбылась моя мечта. Я стал геологом и уехал в первую экспедицию на Байкал. Был счастлив, как никогда в жизни. Все остальное в стране и в мире мне было неинтересно. Кто-то там умер, а кто-то родился. Удар меня поджидал дома.

Вернулся на пару дней раньше, открыл дверь своим ключом, а жена со своим одноклассником в моей постели кувыркаются. Я их не осудил. Ушел и снял комнату. У каждого свое счастье. У них — в этом. Отдал им квартиру. Я же постоянно в разъездах, а у нее ребенок родился. Не знаю от кого, не спрашивал. Я тогда уже с ней развелся.

И вдруг меня сюда направили. Дали квартирку в этом замечательном уютном городке в пригороде Пскова. Дома старинные, башенки, стены древнего монастыря, лесок небольшой, река красивая. Полюбил я этот город. Но моя работа такова, что я все время в разъездах.

И когда я приезжал, в городке всегда что-то менялось. То дороги заасфальтируют, то памятник кому-нибудь установят, то киоски все с улиц снесут и несколько торговых центров начнут строить. Неизменным оставалось только одно. Солнце в девять часов вечера всегда замирало над водонапорной башней, что стоит у меня за домом. Там уж и березы все выросли. Роща красивая, где гулять хорошо. Вечером, без пятнадцати девять, когда приезжал из командировок, я неизменно выходил на прогулку. И смотрел на солнце над шпилем водонапорной башни. Постоянно. Всегда в одно и то же время.

Так проходили десятилетия. Я и не заметил, как стал в институте все больше работать. Далековато было ездить, но машина у меня была хорошая, надежная. Бензина, правда, много ела. Домой я приезжал только на выходные, так как преподавал в двух Вузах. Тогда же я написал и защитил кандидатскую диссертацию о движении земной коры. Но так и не женился больше. Если уж и земная кора сдвигается с годами, то чего хорошего от молодой жены можно ожидать? Как пчелы на виноград слетались на меня девушки, но я был к ним равнодушен. Подшучивать больше над ними любил. Понимал, что не я их интересую, а то, что я добился за эти годы. Все те материальные блага, которые я получил от государства за труды. Но все это мне было уже неинтересно. Страшно признаться, что командировки меня утомлять стали. Везде одно и то же. Что в Африке, что в Арктике. Золото, нефть, алмазы. Алмазы, нефть, золото. Устал я.

Мне покой давало только одно. Солнце всегда в одно и то же время останавливалось над шпилем водонапорной башни. И светился песок, как гелий. Кварц имеет такую способность: насыщаться солнцем, пахнуть солнцем и светиться солнцем. И это состояние мне давало ощущение счастья и покоя. И мне казалось, что я сам насквозь пронзен солнцем, что не страшно и умереть, раствориться в его ласковых лучах.

Но я знал, каким оно может быть коварным. Я видел миражи в пустынях, я был ослеплен солнцем в снегах, я был обожжен солнцем в Австралии. Но всегда, во всех моих невзгодах, я вспоминал свой дом, водонапорную башню и ласковое вечернее солнышко, что присаживалось на ее шпиль передохнуть.

Я и не заметил, как оказался на пенсии. Несмотря не это, меня часто приглашали читать лекции в институт, но у меня началась депрессия, и я стал прикладываться к бутылке. Сначала пил то, что подороже, затем то, что подешевле. И вот теперь, я с ужасом стал замечать, что солнце отклоняется вправо. По моим подсчетам, оно отклонилось вправо на несколько градусов. Но это по — научному. А если объяснять просто, то оно сдвинулось вправо ровно на метр. На целый метр! Это повергло меня в шок. Хотя я знаю, что в этом проявляется непостоянство земной коры, а солнце как было на своем месте, так и осталось. И вот однажды, гуляя вечером, я почувствовал панический страх, что все в этой жизни было зря. Что все в этой жизни было непостоянно, даже солнце.

И я, впервые зашел в ближайший монастырек. Решил спросить у монахов, не замечали ли они, того же, что заметил я. Но сначала я погулял по старинным дорожкам, выложенных камнями, да по кладбищу с дубовыми крестами.

И вдруг идет мне навстречу старец. Лет ему под сто. Весь в черном. Крест большой на нем. Золотой, похоже. Хорошей пробы. А цену золоту я знаю, сам его добывал. Подхожу, значит, я к старцу.

— Арка. Тополя. Крыши домов. Березы. Все на месте. Кроме солнца. Все на месте, кроме солнца. Оно сдвинулось на метр правее. На целый метр. Не верите?

Он посмотрел в мои глаза. В них отразилась моя сумасшедшая мысль.

Он спросил спокойно:

— И что же Вы думаете?

И я ему ответил так, как будто читал лекцию у себя в кабинете:

— Движение земной коры. Ведь на земле все так непостоянно. Все находится в движении. Движение — это жизнь, не правда ли?

А затем посмотрел на него как на студента. Но не выдержал и признался:

— А мне страшно иногда. Я покоя хочу. Как его найти?

— Покой можно обрести только в Боге. Все на земле движется в одном направлении. К Богу. Он источник всего сущего.

— А как вы мне это докажете? Спросил я, удивленный таким странным ответом.

— Зачем же мудрствовать лукаво. Вы себе сами это все докажете, если Вы ученый. Как Вас зовут?

Я ответил. Поклонился ему и ушел. Решил попробовать себе доказать присутствие Бога не земле. Никогда еще передо мной не стояло более сложной задачи. Доказать обратное было на порядок проще. Но это был уже пройденный в жизни этап. Любовь к экспериментам была сильнее. Я зарылся в книги и в монографии знаменитых ученых, в работы своих коллег. И стал смотреть на все в другом ракурсе. И чем больше я себе доказывал присутствие Бога на земле, тем уверенней я стал побеждать страх. И я снова подошел к этому старцу. В глазах его отражалось солнце. Старец меня окрестил. Я стал исповедоваться и ходить на причастие.

А солнце так и осталось на том же месте. Не двигалось больше, ни вправо, ни влево.