Недавно старый мой друг, будучи в унынии, произнёс формулу «христианской нелюбви к себе», которую я и сам много раз произносил, и от других слышал неоднократно. Но тут вдруг резануло слух настолько, что захотелось разобраться, о чём она. А сказал мой друг следующее:
– Да, я, конечно, понимаю, что я плохой христианин…

Вот тут у меня и случился когнитивный диссонанс. Говорю ему:

– Постой, как это? Что означает «плохой христианин»? Это же как «осетрина второй свежести». Человек либо христианин, либо нет. Он или живёт по заповедям, или нарушает их. Вот ты, например, воруешь?
– Нет.
– Пьянствуешь? Изменяешь жене?..
– Да нет же, конечно.
– То есть ничего из «грехов к смерти» ты не делаешь. Следовательно, Царство Божие наследовать способен. Зачем же ты так себя называешь?

Друг подумал:
– Но во мне есть и гордость, и тщеславие, и сребролюбие…
– Так, – говорю, – стоп! Это не грехи, а страсти, они в той или иной мере действуют в каждом человеке. Включая величайших святых – и они видели их в себе, и каялись до самой смерти. Что же, они тоже плохие христиане?

Разговор у нас состоялся важный, содержательный. И вот что я из него вынес. Современный христианин зачастую не представляет, в чём разница между грехами к смерти, грехами не к смерти, мысленными грехами и страстями. Всё это смешано в жуткую кашу, и человек перестаёт видеть разницу между убийством и привязанностью к вкусной еде, супружеской изменой и сгоряча сказанным недобрым словом…

В результате хороший, добрый человек, живущий по Закону Божьему, ощущает себя нераскаянным грешником, лишённым спасения. И, конечно же, не любит себя – да и за что тут можно себя любить?

Ну а дальше происходят ещё более печальные вещи. Нелюбовь к себе требует компенсации, поэтому одни заливают её спиртным, другие – необузданной тягой к холодильнику, третьи подсаживаются на социальные сети…

Нужно ли говорить, что подобные мысли внушает всё то же древнее существо, что когда-то нашёптывало в райском саду совет съёсть запретный плод? Так нелюбовь к себе, помноженная на незнание, может лишить человека богообщения и привести к общению с дьяволом.

К слову, в богословской литературе выражение «плохой христианин» я встречал только у Николая Бердяева, да и тот употребил его скорее в публицистическом, чем в богословском смысле. Ни у кого из святых отцов ничего подобного мне на глаза не попадалось.