Ликует Рим в языческом веселье,
Заполнены трибуны неспроста.
Выводят на арену Колизея
Служителей распятого Христа.

Патриции, изяществом блистая,
Не драли горло в непотребном «бис»,
Не тыкали в страдающих перстами:
Достойно опускали пальцы вниз.

Наверное, большое наслажденье
Испытывал народ от этих встреч.
И тех, кто обречён на усеченье,
Согласно знаку, поядает меч.

О воины, почто забыта слава!
Вчера герои, ныне палачи.
Всех потешая зрелищем кровавым,
О беззащитных тупите мечи.

И вновь ведут на новое мученье
Того, кто стар и кто кричаще юн.
И всех приговорённых на съеденье
По одному бросают ко зверью.

Но тихий отрок, сам идя на муки,
Перекрестился, слыша грозный рык,
Прижал к груди крестообразно руки,
На небо поднял просветлённый лик…

И царь зверей, подняв завесу пыли,
Раскинулся, рыча, у детских ног.
И, точно гром, трибуны возгласили:
– Велик и славен христианский Бог!

Блаженны вы, невинные страдальцы,
Молитесь Богу день и ночь за нас.
Наверняка опущенные пальцы
Готовит нам уже грядущий час.

Святая Русь, Расеюшка, Расея,
Сидишь над вавилонскою рекой,
А впереди – застенки колизеев,
До них осталось нам подать рукой.

Когда, душе, придёт пора мучений
И призовёт тебя Господь на крест,
Любители кровавых развлечений,
Благословляю ваш безмолвный жест.

Да укрепит тебя, душе, Всевышний,
Когда настанет наш с тобою срок.
Одно бы только нам тогда услышать:
– Велик и славен христианский Бог!

Ликует Рим в языческом веселье,
Заполнены трибуны неспроста.
Выводят на арену Колизея
Служителей Воскресшего Христа.