– Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, – послышалось за дверьми кельи.

– Аминь, – ответила монахиня Монония.

В келью вошел согбённый старец. Это был преподобный Макарий. С особенною целью пришёл он к монахине. В молодых летах жила инокиня Монония в монастыре, вела благочестивую жизнь, предавалась духовным подвигам. Но мало-помалу крупный недостаток образовался у неё: она полюбила богатство и стала ревностно собирать его для своей племянницы, которую собиралась выдать замуж. Преподобный хотел уврачевать этот тяжкий душевный недуг монахини.

– Я пришёл к тебе по делу, – начал старец. – Один купец продаёт два драгоценных камня редкой красоты: изумруд и яхонт. Не хочешь ли купить их? Они пригодятся для твоей племянницы.

С радостью согласилась монахиня на предложение старца, который в молодости славился как искусный гранильщик драгоценных камней, и передала ему пятьсот золотых для покупки. Старец просил монахиню через несколько дней зайти к нему для получения камней.

Прошло несколько дней. Монахиня пришла в монастырь, где жил преподобный Макарий.

– Что хочешь видеть прежде, яхонт или изумруд? – спросил Макарий.

– Что тебе угодно, – ответила старица.

Преподобный ввёл тогда её в комнату. Нищие хромые, слепые, расслабленные сидели там за столом и, вкушая пищу, благословляли имя Мононии.

– Вот твой яхонт, – указывая на них, сказал Монахине преподобный. – А это твой изумруд, – продолжал старец и отворил дверь в другую комнату, где обедали женщины, больные и старые, и также молили Бога о здравии Мононии.

– Если тебе не нравятся яхонт и изумруд, возьми назад свои деньги, а если нравятся, возьми их себе: нет ничего драгоценнее этих камней.

Монахиня с трепетом внимала словам старца и потом в тяжёлом раздумье вернулась в свою келью.

Ночью тяжкие сны мучили монахиню. Ей снилось, что она умерла, и за грехи её влекут на вечные муки, и чей-то голос говорит ей: «От этих ужасов тебя могут избавить яхонт и изумруд, купленные для тебя святым Макарием»...

В ужасе проснулась инокиня, и с этого дня прежней Мононии нельзя было узнать: она всё своё достояние и все свои силы стала употреблять на помощь больным и бедным.