о. Димитрий Смирнов: Люди стремятся к известности. Он один из самых богатых? Да, это так.  Он вполне еще мог бы пожить лет двадцать? Насильственная смерть. Полный крах. Значит — неправильное целеполагание? Значит, этому надо учить детей — чтобы они не повторяли?

Ирина Бродская: Но, с другой стороны, может быть нельзя научить смыслу жизни, может быть можно показать какие-то ценности?

о. Димитрий Смирнов: А мы разве можем сказать, что человек, который окончил школу, знает географию? Нет, мы только показываем — что вот есть география, есть биология, есть смысл жизни, есть алгебра, есть такая дисциплина, как русский язык.

Ирина Бродская: Какие должны быть примерные темы уроков? Как бы Вы их обозначили?

о. Димитрий Смирнов: Вы знаете, я над этим вообще не думал. Если мне дадут грант и скажут: подготовь — я тогда озабочусь и подготовлю. Если будет задание. То, что я сказал в Архангельске, совершенно не для всей страны. Вдруг заинтересуется министр культуры, приедет ко мне, скажет: вот мы Вас просим. Я — пожалуйста. Но мне нужно будет оставить все дела, я очень занятой человек, у меня нет ни выходных, ничего. Тружусь по 15-16 часов в день и поэтому у меня нет времени. Это дело академии педагогических наук — подумать. Если они сами знают смысл жизни. А если они не знают в чем смысл жизни, тогда надо выходить из академии. По крайней мере, академики педагогических наук должны знать, в чем смысл жизни.

Ирина Бродская: С другой стороны, может быть он у всех разный? Просто хотелось бы, чтобы Вы тогда конкретизировали. Раз уж раздулась из простого небольшого заявления какая-то большая тема с прямо-таки угрожающими прогнозами — что сегодня будут православные вводить свои уроки, завтра — мусульмане и так далее. То есть некоторое есть смятение. Давайте, может быть, внесем ясность?

о. Димитрий Смирнов: Ну, пожалуйста. Я по приглашению своего друга митрополита Архангельского и Холмогорского Даниила был в Архангельске и прочел там четыре лекции в разных аудиториях. И в одной из них сказал, что не смотря на то, что в школах очень много хороших предметов детки изучают, вернее — азы, введение в предмет, там литературоведение,  алгебра… То, что они изучают, алгеброй нельзя назвать, это какие-то элементарные сведения. А с самым главным предметом их не знакомят. Самый главный предмет — смысл жизни. Вот что я и сказал.

Я выступал как частное лицо, как некий такой странствующий лектор. У меня совершенно нет никаких прерогатив выступать с какими-то инициативами. И дальше, когда я приехал в Москву, я очень удивился, что публика так всполошилась. Что-то опять стали про мусульман говорить, про евреев, еще что-то.

Вообще, программы школы — это дело министерства образования и науки, а уж никак не мое. И я вообще ни  на что не претендовал. Более того, я от имени Русской Православной Церкви не выступал, а это мое частное мнение, как человека, который педагогикой занимается всю жизнь и по профессии тоже педагог был изначально. Просто как обывателю, как человеку, который воспитывает пятьдесят детей, мне очень было интересно: почему такого предмета нет, который очень важен?

Когда молодых людей, в частности — по телевизору, по радио интервьюируют, спрашивают у них о смысле жизни, они ничего не могут об этом сказать. То есть они об этом не задумываются. Они сейчас живут в каком-то таком контексте, который не имеет разрешения в будущем. И вот меня это настораживает. И я, так как в аудитории было много педагогов, предложил такую информацию для размышления. Вот и все. А почему это в топ вошло и как люди чего-то стали пугаться, принимать всякие успокаивающие лекарства, прыгать из окна, подавать заявления в прокуратуру, кричать «Атас! Церковь наступает!», этого я не знаю.

Часто мы слышим: «у нас больное общество», но никто не говорит — чем. Вот если рассматривать этот эпизод, то напрашивается диагноз — социальная шизофрения.

Ирина Бродская: Давайте тогда Вы немножко раскроете, что Вы сами видели, даже когда просто высказывали свою личную точку зрения, что видели в этом предмете? Что это должны быть за основы? Понятно, что гранта пока нет и предложений пока нет, но в Вашем понимании, хотя бы намек какой-то?

о. Димитрий Смирнов: Нечто подобное было в советское время, когда читали люди в школе «Как закалялась сталь» и один абзац учили наизусть, начинающийся со слов «самое дорогое у человека — это жизнь». Дальше, в конце было то, что предлагала коммунистическая идеология. Жизнь должна быть посвящена борьбе за освобождение человечества. Это, конечно, в современной ситуации абсолютно неприемлемо, устарело. Но жизнь имеет смысл! Жизнь имеет смысл в том, что человек живет не для себя, а живет для людей. Это — смысл. То есть главный смысл человеческой жизни — в любви. И нужно детям это показать и этому научить.

Ирина Бродская: Через религию или через что?

о. Димитрий Смирнов: Прежде всего — через примеры. Примеры можно брать из истории, из литературы, из житий святых. Наконец, примеры можно брать из обыденной жизни. Например — жизнь и смерть Бориса Абрамовича Березовского. Все дети знают кто это такой. Показать, что у человека неправильное было целеполагание. То есть то, как он жил, привело его к петле. Значит смысл жизни был выбран неправильно.

То, чего достиг в жизни Борис Абрамович, для многих — это смысл жизни. Известность — он самый известный человек в России. Богатство — он не просто богат, он страшно богат. Власть — он был в верхнем эшелоне власти. Потом многие мечтают о такой разносторонней жизни и всяких забавах с противоположным полом. Вот пожалуйста — шесть раз женат, все жены на 250 лет моложе. Собственность в самых лучших местах земного шара. Все то, к чему стремится, на что ориентирован современный человек, у него было. И вот он в петле. Понимаете?

Поэтому он человек глубоко трагичный. Это трагедия — что умный, безусловно талантливый человек безусловно загубил свою жизнь. Если бы он ум и талант поставил на службу людям, а не на достижение вот этих целей, которые вожделенны для большинства, тогда бы он мог принести такое колоссальное количество пользы, что может быть мы ему и при жизни памятник бы поставили и все со слезами бы молились на его могиле. А он до сих пор не похоронен. Вот в чем дело. Что при талантах и уме, деньгах и славе и власти человек может оказаться глубоко несчастен. Поэтому ни к этому надо стремиться. Иначе будет участь такая или подобная. Вот, пожалуйста, пример очень полезный.

Ирина Бродская: Вы наверное слышали, что глава Константинопольской Церкви Патриарх Варфоломей встретился с Папой Римским Франциском и рассказал, что у него было некое видение, что в будущем Православная и Католическая Церкви воссоединятся. Что Вы об этом думаете? Вы слышали об этом?

о. Димитрий Смирнов: Пока еще не слышал, но вот от Вас уже услышал. Но так как Вы все-таки далеки от наших тем, может быть что-то до Вас донеслось и не так. Вот когда будущее наступит — тогда мы и посмотрим.

Ирина Бродская: На Ваш взгляд это было бы полезно, нужно?

о. Димитрий Смирнов: Я считаю, что это невозможно. Потому что мы порознь живем уже с середины XI века. А сейчас, слава Богу, уже XXI. То есть тысячу лет каждый идет своим путем. И за это время то, что мы приобрели, даже духовность — она у нас разная. И поэтому это вряд ли можно слить в одном сосуде. Но всякое сотрудничество для общего блага — возможно. И оно необходимо. Те угрозы мировые, которые возникают при нашем глобальном существовании и по отношению к Римо-Католической Церкви, и к Вселенскому Православию, они одинаковые.