Вспомните первое, что говорится о нём в Евангелии от Марка: «Он глас вопиющий в пустыне». Он настолько не отличим от своего служения, что стал только Божиим голосом, только благовестником. Словно нет его как человека плоти и крови, который может тосковать и страдать, и молиться, и искать, и стоять перед грядущей смертью. Он и его призвание – одно и то же; он голос Господень, гремящий среди пустыни людской.

И дальше Сам Господь говорит о нем в Евангелии, что он – друг Жениха. Друг, который так сильно любит жениха и невесту, что способен, забыв себя, служить их любви. Он друг, способный защитить любовь жениха и невесты и остаться вне, хранителем тайны этой любви.

И дальше сам Креститель говорит о себе по отношению к Господу: «Мне надо умаляться, сходить на нет, для того чтобы Он возрос».

И страшный образ Иоанна, когда он уже был в темнице, когда эта великая душа заколебалась. Шла на него смерть, кончалась жизнь, где ничего у него не было своего, был только подвиг отречения от себя, а впереди – мрак. И в этот момент послал он учеников спросить у Христа: «Ты ли Тот, Которого мы ожидали?». Вдруг Он не Тот?.. Тогда потеряно всё, всё погублено, всё бессмысленно. Неужели Бог, призвавший Иоанна в пустыне, отведший его от людей, вдохновивший к подвигу самоумирания, обманул?

Иоанн не получает прямого утешающего ответа. Христос даёт ему только ответ другого пророка, что слепые прозревают, хромые ходят, мёртвые воскресают, нищие благовествуют. Он дает ответ из Исаии, но Своих слов не прибавляет, кроме грозного предупреждения: «Блажен тот, кто не соблазнится о Мне». И этот ответ достиг Иоанна в предсмертном его ожидании.

Пророки в своём подвиге могут опереться на Господа, Иоанна же Бог поддерживает только повелением быть Предтечей, явив ради этого предельную веру, уверенность в вещах невидимых. И вот почему дух захватывает, когда мы думаем о нём. И вот почему, думая о подвиге, которому предела нет, мы вспоминаем Иоанна.

Мы празднуем день усекновения… Празднуем… Слово «праздновать» мы привыкли понимать как радость, но оно же значит «оставаться без дела». А без дела можно оставаться, потому что захлестнёт душу радость, и уже дела нет до обычных дел. А может это случиться потому, что руки опустились от горя или от ужаса. И вот таков сегодняшний праздник: за что возьмешься перед лицом того, о чём мы слышали сегодня в Евангелии?

В день, когда перед ужасом и величием этой судьбы опускаются руки, нас призывает Церковь молиться о тех, которые тоже в ужасе и трепете, недоумении и отчаянии умирали на поле битвы, в застенках, одинокой смертью. Помолимся о тех, которые жизнь положили, чтобы жили другие, погибали страшной смертью, потому что умели любить, или потому что другие любить не умели. Вспомним всех, потому что всех объемлет Господня любовь. И за всех предстоит, молясь, великий Иоанн. Он прошёл через всю трагедию жертвы без единого слова утешения, а только властным повелением Божиим: «Верь до конца, и будь верен до конца!».

(Печатается в сокращении)