Красавица

…Иерусалим готовился к празднику Воздвижения Креста Господня. Множество паломников двигались по узким улочкам, чтобы приложиться к величайшей святыне – найденному царицей Еленой
Кресту Спасителя. Но даже в этой пестроте обращала на себя внимание одна египтянка. Смуглая, гибкая, как лента, с быстрым взглядом и порывистыми движениями, она не походила на христианок. Во всём её облике чувствовалась горделивость. Она явно знала цену своей замечательной красоте.

Когда отворились ворота храма, египтянка из любопытства решила идти со всеми. После многих усилий она приблизилась к дверям храмового притвора. Со всех сторон от неё народ свободно проникал внутрь. Её же отбрасывало, как песчинку волной, всякий раз, когда она после долгих усилий достигала порога.

Так продолжалось долгое время. Египтянка приуныла. Обессилев совершенно, она прислонилась к стене притвора. И здесь вдруг ясно поняла, что всё не случайно: её не допускает Сам Господь. Чувство это было явным и таким острым, что от ужаса в ней заговорила совесть; будто вспышка озарила всю её жизнь.

Окольные пути

Подростком она сбежала от родителей и за 17 лет ни разу не подумала обратиться назад. В той жизни всё было слишком «прозаично», новая же, хозяйкой которой она себя ощущала, обещала свободу и счастье. Все эти годы её, как бич, гнала постыдная страсть. Не корысть и не бедность заставляли её жить среди падших, а порок, подчинивший её волю совершенно.

Поводом, началом ко всему послужила гордость от сознания своей молодости и редкой красоты. В Иерусалим её привлекла возможность повеселиться там, где было множество молодых людей. Ни место, куда направлялось египетское судно, ни окружение паломников не остановили её. И только в эту минуту, в притворе, она впервые ужаснулась себе от того, что поняла: Бог её видит.

Изумлённая явным знаком Божия противления и сама увидевшая себя отнюдь не прекрасной, а, напротив, нечистой и недостойной, она плакала всё сильнее и сильнее, до отчаяния. И тут взгляд её упал на икону Божией Матери.

«Покров» грешных

Как противоположность ей самой, с образа сияла кроткая, одухотворённая красота. Взгляд Девы Марии, живой, проникавший в душу, поразил египтянку, а полуулыбка подала робкую надежду. И она припала к Богородице – как к единственной, Кто, вопреки всему, не гнушается ею… Несвязными, сбивчивыми были её слова, прерывавшиеся рыданиями. Она просила только об одном – не отвергать её до конца, если возможно, просить для неё прощения у Бога, помочь ей подняться, дать ещё время для искупления осквернённой жизни.

Как мать умеет понять невнятный лепет ребёнка, так распознаёт Богоматерь движения в христианской душе. Ясно почувствовав милость Богородицы, Её святое заступление, египтянка уже не как «отвергнутая», а как дитя, нашедшееся, наконец, и ободряемое родителями, свободно прошла сквозь множество народа… И не склонилась, а упала возле Распятия на Голгофе.

В эту минуту она скорее чувствовала, чем осознавала, что уже искуплена и прощена, что на этом самом месте Гос-подь понёс все её грехи. Надо только отречься от прежней жизни и стать достойной Его, не предать и не забыть этого уже никогда…

Долго молилась она ещё перед иконой Богоматери, благодаря свою Заступницу и Поручительницу и обещая исправить жизнь, пока не услышала голос: «Если перейдёшь через Иордан, то найдёшь себе полное упокоение».
Уповая на помощь Богоматери, египтянка, не теряя молитвы, как нити, соединившей её с Небом, целый день без отдыха шла к Иордану. Случайный прохожий, увидев лицо, распухшее от слёз, подал ей три монеты, на которые она купила себе три хлеба. Помолившись в церкви Крестителя Господня Иоанна, умывшись в Иордане, она вернулась в храм, чтобы причаститься Святых Христовых Тайн.

Сон на голой земле не показался ей утомительным. Чуть свет, отыскав брошенную лодку, она переправилась на другой берег. Перед ней была безлюдная пустыня. Затем она скрылась от человеческих глаз… Старое платье, да два с половиной хлеба в руках…

Преображение

Господь устроил, что монах Зосима, удалившийся на время Великого Поста в пустыню, стал изумлённым свидетелем её подвига. Скрытый «отшельник», тенью промелькнувший мимо, был чёрен от палящего солнца, неимоверно худ. Волосы его были короткими, скатанными, как войлок, и белыми, как снег. Завидев старца, пустынник бросился бежать и остановился, лишь вняв его мольбам.

Попросив у монаха часть одежды, чтобы прикрыть тело, человек обратился к нему по имени… Никто не мог бы узнать в этом почти бесплотном существе прежнюю красавицу-египтянку. И старец выслушал самую поразительную в его жизни исповедь.

Он принимал её уже не от грешницы – многие годы покаяния и борьбы со страстями смыли и следы греха – от души просвещённой, вошедшей в меру полноты Христовой и по смирению считавшей себя худшей из людей!
Грех её был всегда перед нею. А между тем, научаемая Святым Духом, подвижница без ошибок приводила слова Святого Писания и строки из псалмов, никогда не учившись грамоте. И, наконец, старец увидел, как на молитве она приподнялась над землёй.

Через год старец пришёл к Иордану со Святыми Дарами, чтобы причастить её, и стал свидетелем чуда. Осенив воды крестным знамением, святая перешла к нему по реке с другого берега, как посуху, и, приняв Дары, удалилась вглубь пустыни. По её просьбе отец Зосима вновь пришёл на место их первой встречи через положенный срок и нашел её уже умершей. На твёрдой, как камень, земле было начертано имя Рабы Божией – Мария. И время упокоения – день её последнего земного причастия…